COZENOSTRA
Это продолжение миссии Козеностры. Предыдущий выпуск можно найти по адресу :
http://cozenostra6.narod.ru
а рекомендую начать ознакомление с
http://cozenostra3.nm.ru
а потом перейти на http://cozenostra3.narod.ru
Остальные мои сайты думаю найдёте.
http://cozenostra6.narod.ru
а рекомендую начать ознакомление с
http://cozenostra3.nm.ru
а потом перейти на http://cozenostra3.narod.ru
Остальные мои сайты думаю найдёте.
Дом Романовых готов вернуться в Россию. Нужно только попросить
22.07.2008 22:23 | NEWSru.com
Глава российского императорского дома Романовых Великая княгиня Мария Владимировна заявила, что мечтает и готова вернуться в Россию, однако отметила, что на это должна быть политическая воля.
"Очень надеюсь. Об этом всегда мечтали и родители, и я мечтаю, сын мечтает. Надеюсь, когда-то это произойдет, что действительно правительство и все русские будут считать важным, чтобы моя семья снова жила в России и могла бы служить ей", - заявила Великая княгиня, находящаяся с визитом в России, на пресс-конференции в центральном офисе "Интерфакса" в Москве во вторник.
"Я готова здесь жить, это было бы замечательно", - добавила она, подчеркнув при этом, что пока никто не просил о возвращении в Россию членов Императорского дома. "Наверное, нужно высказать это желание", - отметила Мария Владимировна. По ее словам, во время ее посещения России много людей задают ей вопрос о том, когда вернутся члены императорского дома.
Она также вновь высказалась за необходимость признания членов семьи последнего российского императора Николая II жертвами политических репрессий."Когда я решила просить реабилитации, это было нужно не столько мне самой, потому что лучше, чем причисление семьи к лику святых, ничего нельзя ожидать. Я сделала это, чтобы поднять и восстановить престиж России", - сказала Мария Владимировна.
"Теперь есть новая Россия. Если мы выбрали для себя конституцию, где описаны права любого человека, который пострадал от репрессий, он имеет возможность попросить о реабилитации и реабилитации членов своей семьи", - добавила она.
При этом Великая княгиня подчеркнула, что не просит никакой компенсации. "Я ничего не прошу для себя. Я только хочу помочь современной России встать на должный уровень", - сказала великая княгиня. Ранее в Доме Романовых заявляли, что усматривают политические мотивы в отказе российских властей в реабилитации царской семьи.
Императорскому дому некуда возвращаться
В свою очередь, директор канцелярии главы Российского императорского дома Александр Закатов пояснил, что "императорскому дому некуда сейчас возвращаться".
"В июле 1917 года был издан декрет за три дня до расстрела царской семьи, согласно которому все движимое и недвижимое имущество императорского дома во всей его совокупности в России и за границей: вилки, ложки, подушки и табуретки, должны были быть конфискованы", - сказал Закатов.
При этом, по его словам, "советским полномочным представителям было приказано разыскивать информацию о собственности императорской семьи за рубежом и добиваться ее выдачи советским органам".
Закатов сообщил, что в среду заканчивается визит Марии Владимировны в Россию. По его словам, "визит прошел плодотворно". Он напомнил, что Мария Владимировна принимала участие в мероприятиях в Екатеринбурге, посвященных 90-летию со дня казни царской семьи.
22.07.2008 22:23 | NEWSru.com
Глава российского императорского дома Романовых Великая княгиня Мария Владимировна заявила, что мечтает и готова вернуться в Россию, однако отметила, что на это должна быть политическая воля.
"Очень надеюсь. Об этом всегда мечтали и родители, и я мечтаю, сын мечтает. Надеюсь, когда-то это произойдет, что действительно правительство и все русские будут считать важным, чтобы моя семья снова жила в России и могла бы служить ей", - заявила Великая княгиня, находящаяся с визитом в России, на пресс-конференции в центральном офисе "Интерфакса" в Москве во вторник.
"Я готова здесь жить, это было бы замечательно", - добавила она, подчеркнув при этом, что пока никто не просил о возвращении в Россию членов Императорского дома. "Наверное, нужно высказать это желание", - отметила Мария Владимировна. По ее словам, во время ее посещения России много людей задают ей вопрос о том, когда вернутся члены императорского дома.
Она также вновь высказалась за необходимость признания членов семьи последнего российского императора Николая II жертвами политических репрессий."Когда я решила просить реабилитации, это было нужно не столько мне самой, потому что лучше, чем причисление семьи к лику святых, ничего нельзя ожидать. Я сделала это, чтобы поднять и восстановить престиж России", - сказала Мария Владимировна.
"Теперь есть новая Россия. Если мы выбрали для себя конституцию, где описаны права любого человека, который пострадал от репрессий, он имеет возможность попросить о реабилитации и реабилитации членов своей семьи", - добавила она.
При этом Великая княгиня подчеркнула, что не просит никакой компенсации. "Я ничего не прошу для себя. Я только хочу помочь современной России встать на должный уровень", - сказала великая княгиня. Ранее в Доме Романовых заявляли, что усматривают политические мотивы в отказе российских властей в реабилитации царской семьи.
Императорскому дому некуда возвращаться
В свою очередь, директор канцелярии главы Российского императорского дома Александр Закатов пояснил, что "императорскому дому некуда сейчас возвращаться".
"В июле 1917 года был издан декрет за три дня до расстрела царской семьи, согласно которому все движимое и недвижимое имущество императорского дома во всей его совокупности в России и за границей: вилки, ложки, подушки и табуретки, должны были быть конфискованы", - сказал Закатов.
При этом, по его словам, "советским полномочным представителям было приказано разыскивать информацию о собственности императорской семьи за рубежом и добиваться ее выдачи советским органам".
Закатов сообщил, что в среду заканчивается визит Марии Владимировны в Россию. По его словам, "визит прошел плодотворно". Он напомнил, что Мария Владимировна принимала участие в мероприятиях в Екатеринбурге, посвященных 90-летию со дня казни царской семьи.
Вот так господа. Пока Вы пируете во время чумы и радуетесь , к Вашей радости может добавиться и царская милость, крепостное право....и прочая нечесть из средневековья. А впрочем если присмотреться , то это уже всё есть в завуалированной форме. Вас на столько уже одурманили, что Вы это уже и не осознаёте.
18.08.2008 15:50 | www.rian.ru
Россия подошла к необходимости обеспечить пенсионеров достойными доходами, а для этого придется отказаться от нереалистичных планов по снижению налогов - именно такой вывод следует из подготовленного Минфином финансового плана до 2023 года. Вице-премьер - министр финансов РФ Алексей Кудрин рассказал журналистам про основные параметры долгосрочной бюджетной стратегии на период до 2023 года, в которой достаточно четко указал не только на отсутствие ресурсов для снижения налогового бремени, но и привел веские аргументы по необходимости повышать налоги в РФ. Что поможет сбалансировать пенсионную систему России? Отвечает ли интересам пенсионеров новая реформа Минфина по пенсиям? На эти вопросы РИА Новости ответили эксперты:
СТАТЬЯ ПОМЕЩЕНА НЕ ВСЯ И ПО ССЫЛКЕ МОЖНО НАЙТИ ЕЁ, НО СУДЯ ПО НАЧАЛУ -
ВСЁ БУДЕТ, НО ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС И НЕ СЕГОДНЯ.
http://www.rambler.ru/news/economy/socialproblems/565232094.html
Россия подошла к необходимости обеспечить пенсионеров достойными доходами, а для этого придется отказаться от нереалистичных планов по снижению налогов - именно такой вывод следует из подготовленного Минфином финансового плана до 2023 года. Вице-премьер - министр финансов РФ Алексей Кудрин рассказал журналистам про основные параметры долгосрочной бюджетной стратегии на период до 2023 года, в которой достаточно четко указал не только на отсутствие ресурсов для снижения налогового бремени, но и привел веские аргументы по необходимости повышать налоги в РФ. Что поможет сбалансировать пенсионную систему России? Отвечает ли интересам пенсионеров новая реформа Минфина по пенсиям? На эти вопросы РИА Новости ответили эксперты:
СТАТЬЯ ПОМЕЩЕНА НЕ ВСЯ И ПО ССЫЛКЕ МОЖНО НАЙТИ ЕЁ, НО СУДЯ ПО НАЧАЛУ -
ВСЁ БУДЕТ, НО ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС И НЕ СЕГОДНЯ.
http://www.rambler.ru/news/economy/socialproblems/565232094.html
К 2010 году ни один ветеран ВОВ не должен остаться без квартиры
18.08.2008 15:05 | Страна.Ru
К 2010 году ни один ветеран Великой Отечественной войны не должен остаться без квартиры, заявил президент РФ Дмитрий Медведев во время общения с ветеранами Курской битвы."К 65-летию Великой Отечественной войны вопрос с жильем для ветеранов должен быть закрыт, - потребовал президент. - Для этого, конечно, требуются приличные деньги, в списках значатся около 90 тысяч ветеранов. Необходимо уточнить эти списки".По сведениям ИТАР-ТАСС, Медведев заверил, что "правительство будет этим заниматься. Я держу это на личном контроле", - заверил Медведев.
Страна.Ru
http://www.rambler.ru/news/russia/socialproblems/565229733.html
18.08.2008 15:05 | Страна.Ru
К 2010 году ни один ветеран Великой Отечественной войны не должен остаться без квартиры, заявил президент РФ Дмитрий Медведев во время общения с ветеранами Курской битвы."К 65-летию Великой Отечественной войны вопрос с жильем для ветеранов должен быть закрыт, - потребовал президент. - Для этого, конечно, требуются приличные деньги, в списках значатся около 90 тысяч ветеранов. Необходимо уточнить эти списки".По сведениям ИТАР-ТАСС, Медведев заверил, что "правительство будет этим заниматься. Я держу это на личном контроле", - заверил Медведев.
Страна.Ru
http://www.rambler.ru/news/russia/socialproblems/565229733.html
Аналитика
Россияне, ваше место - в тюрьме!
20.03.2008, 14:38
EXCLUSIVE
Закон в России давно перестал быть синонимом справедливости. Суды и правоохранители - уже не защитники и спасители. Власть - все менее симпатична. И это не абстрактное ощущение унылого обывателя. Это - грустные выводы из множественных событий, громких и малоизвестных, которые так или иначе касаются взаимоотношений общества и государства.
Мы часто, уже по привычке, просто не понимаем трагичности всего произошедшего - насколько губительна эта инфекция, поразившая государственную систему. И тогда, на помощь приходит взгляд со стороны. В самом деле, пусть удивление жителя тех же США нашим "нормам" хоть на минуту заставит нас задуматься - господи, куда же мы катимся? Куда же мы уже скатились?
В беседе Владимира Соловьева и Николая Злобина налицо именно этот контраст.
Владимир Соловьев: "Вот так, Николай, мы живем"
Соловьев: У нас в гостях мой друг Николай Злобин, директор Российских и азиатских программ Института мировой безопасности США. Николай, у меня к тебе вопрос, ты как американец можешь мне ответить… Вот на сайте Treli.ru у нас есть одна новость. Она очень скромная, очень скромная новость, и звучит она так «В Подмосковье решили провести аукцион на аренду участков леса на Рублевке». Вот как ты считаешь, - сколько это может стоить?
Злобин: Во-первых, это должно стоить очень дорого...
Соловьев: А участников, как думаешь, много было?
Злобин: А во-вторых, участников наверняка... желающих очень много - получить права участвовать в аукционе, а то и выиграть, конечно, очень много...
Соловьев: Так вот, - ты ничего не понимаешь, ты вообще в России ничего не понимаешь. Ты считаешь - это дорого? Николай, на все лоты всего лишь по одной-две организации претендовало, максимум - по три шага за лот, а где-то был и один шаг. Шаг аукциона составлял всего 5% от стартовой цены. Права аренды 69 участков площадью 991 гектар должны были еще в декабре распродаться. Инициатором аукциона выступил федеральный агент лесного хозяйства - Рослесхоз, а организатор - Мослесхоз. Стартовые цены составляли до 1000 рублей за сотку при рыночной стоимости аренды сотки лесного массива от 5 до 10 тысяч долларов. Многие так и не смогли подать заявку. Поэтому можно спокойно брать руководство Мослесхоза, можно брать участников аукциона, руководство Рослесхоза, и кое-куда их сажать.
Злобин: Не, ну это, видимо, шутка такая.
Соловьев: Какая шутка?! Это классическое проявление коррупции!
Злобин: Слова "Рублевка" и "рубли", так сказать, даже не могут рядом быть. Тысяча рублей за сотку. Я не очень понимаю - аукцион был публичным?
Соловьев: Конечно публичным, правда на него так никто и не смог попасть. А как тебе нравится, что например, первые торги прошли 18 декабря, тогда были реализованы права аренды 22-х участков площадью 490 гектаров. Как ты удумаешь, кому досталось 400 гектаров? - Структурам Романа Аркадьевича Абрамовича... вот по этим миллипусечным ценам.
Злобин: Ну, можно посочувствовать.
Соловьев: А что было бы в Америке, если б такое случилось?
Злобин: Такое бы вряд ли случилось. А если б случилось - то это был бы, конечно, колоссальный национальный скандал коррупционный, и головы бы полетели направо и налево, особенно среди тех людей, которые занимались организацией.
Соловьев: А голова губернатора Чукотки полетела бы при этом? Человека, который купил 400 гектаров по очевидно коррупционной схеме?
Злобин: Ну, как политика его карьера была бы окончена за 15 минут. Я не знаю, совершил ли он уголовное преступление, это дело не наше, пусть разбираются, а то, что моральные критерии были поставлены в компромиссные условия - безусловно, это был бы конец политической карьеры, конец репутации.
Словьев: А что было бы с Мослесхозом, который проводит этот конкурс? С Рослесхозом? Со всеми этими людьми, которые воссоздали эту схему?
Злобин: Я, думаю, таких организаций просто в Штатах нет.
Соловьев: Нет по определению, да?
Николай Злобин: "Так жить невозможно!"
Злобин: Странно, да? Но вот такое впечатление, что если они действовали, судя по всему, в ущерб своим организациям, то, в принципе, даже потерянный ущерб или потерянная, неполученная прибыль могут привести к тому, что зададутся вопросом, - а не было ли у них сопутствующих соображений организовывать этот аукцион таким образом, чтобы он имел очень мало участников, и продано все это было, сдано в аренду по очень маленькой цене? Какие у них были соображения, почему это все так сделано?
Соловьев: И сколько это соображение стоит?
Злобин: Да, сколько это стоило? Большинство из них оказались бы, мягко говоря, под следствием в тот же день. Более того, поскольку место такое пафосное, это привлекло бы большое национальное внимание. И я уверен, сегодня это было бы на первых страницах главных газет и телевидении.
Соловьев: Вот скажи мне, ты человек, который занимается персонально Россией и консультирует крупные американские институты на тему России...
Злобин: Есть такое дело.
Соловьев: В Америке что-нибудь понимают? Что происходит, например, с делом Бульбова, с делом Сторчака, с делом Плиски, с нижегородским делом Коршунова, с делом Некрасова и «Арбат Престижем»?
Россияне, ваше место - в тюрьме!
20.03.2008, 14:38
EXCLUSIVE
Закон в России давно перестал быть синонимом справедливости. Суды и правоохранители - уже не защитники и спасители. Власть - все менее симпатична. И это не абстрактное ощущение унылого обывателя. Это - грустные выводы из множественных событий, громких и малоизвестных, которые так или иначе касаются взаимоотношений общества и государства.
Мы часто, уже по привычке, просто не понимаем трагичности всего произошедшего - насколько губительна эта инфекция, поразившая государственную систему. И тогда, на помощь приходит взгляд со стороны. В самом деле, пусть удивление жителя тех же США нашим "нормам" хоть на минуту заставит нас задуматься - господи, куда же мы катимся? Куда же мы уже скатились?
В беседе Владимира Соловьева и Николая Злобина налицо именно этот контраст.
Владимир Соловьев: "Вот так, Николай, мы живем"
Соловьев: У нас в гостях мой друг Николай Злобин, директор Российских и азиатских программ Института мировой безопасности США. Николай, у меня к тебе вопрос, ты как американец можешь мне ответить… Вот на сайте Treli.ru у нас есть одна новость. Она очень скромная, очень скромная новость, и звучит она так «В Подмосковье решили провести аукцион на аренду участков леса на Рублевке». Вот как ты считаешь, - сколько это может стоить?
Злобин: Во-первых, это должно стоить очень дорого...
Соловьев: А участников, как думаешь, много было?
Злобин: А во-вторых, участников наверняка... желающих очень много - получить права участвовать в аукционе, а то и выиграть, конечно, очень много...
Соловьев: Так вот, - ты ничего не понимаешь, ты вообще в России ничего не понимаешь. Ты считаешь - это дорого? Николай, на все лоты всего лишь по одной-две организации претендовало, максимум - по три шага за лот, а где-то был и один шаг. Шаг аукциона составлял всего 5% от стартовой цены. Права аренды 69 участков площадью 991 гектар должны были еще в декабре распродаться. Инициатором аукциона выступил федеральный агент лесного хозяйства - Рослесхоз, а организатор - Мослесхоз. Стартовые цены составляли до 1000 рублей за сотку при рыночной стоимости аренды сотки лесного массива от 5 до 10 тысяч долларов. Многие так и не смогли подать заявку. Поэтому можно спокойно брать руководство Мослесхоза, можно брать участников аукциона, руководство Рослесхоза, и кое-куда их сажать.
Злобин: Не, ну это, видимо, шутка такая.
Соловьев: Какая шутка?! Это классическое проявление коррупции!
Злобин: Слова "Рублевка" и "рубли", так сказать, даже не могут рядом быть. Тысяча рублей за сотку. Я не очень понимаю - аукцион был публичным?
Соловьев: Конечно публичным, правда на него так никто и не смог попасть. А как тебе нравится, что например, первые торги прошли 18 декабря, тогда были реализованы права аренды 22-х участков площадью 490 гектаров. Как ты удумаешь, кому досталось 400 гектаров? - Структурам Романа Аркадьевича Абрамовича... вот по этим миллипусечным ценам.
Злобин: Ну, можно посочувствовать.
Соловьев: А что было бы в Америке, если б такое случилось?
Злобин: Такое бы вряд ли случилось. А если б случилось - то это был бы, конечно, колоссальный национальный скандал коррупционный, и головы бы полетели направо и налево, особенно среди тех людей, которые занимались организацией.
Соловьев: А голова губернатора Чукотки полетела бы при этом? Человека, который купил 400 гектаров по очевидно коррупционной схеме?
Злобин: Ну, как политика его карьера была бы окончена за 15 минут. Я не знаю, совершил ли он уголовное преступление, это дело не наше, пусть разбираются, а то, что моральные критерии были поставлены в компромиссные условия - безусловно, это был бы конец политической карьеры, конец репутации.
Словьев: А что было бы с Мослесхозом, который проводит этот конкурс? С Рослесхозом? Со всеми этими людьми, которые воссоздали эту схему?
Злобин: Я, думаю, таких организаций просто в Штатах нет.
Соловьев: Нет по определению, да?
Николай Злобин: "Так жить невозможно!"
Злобин: Странно, да? Но вот такое впечатление, что если они действовали, судя по всему, в ущерб своим организациям, то, в принципе, даже потерянный ущерб или потерянная, неполученная прибыль могут привести к тому, что зададутся вопросом, - а не было ли у них сопутствующих соображений организовывать этот аукцион таким образом, чтобы он имел очень мало участников, и продано все это было, сдано в аренду по очень маленькой цене? Какие у них были соображения, почему это все так сделано?
Соловьев: И сколько это соображение стоит?
Злобин: Да, сколько это стоило? Большинство из них оказались бы, мягко говоря, под следствием в тот же день. Более того, поскольку место такое пафосное, это привлекло бы большое национальное внимание. И я уверен, сегодня это было бы на первых страницах главных газет и телевидении.
Соловьев: Вот скажи мне, ты человек, который занимается персонально Россией и консультирует крупные американские институты на тему России...
Злобин: Есть такое дело.
Соловьев: В Америке что-нибудь понимают? Что происходит, например, с делом Бульбова, с делом Сторчака, с делом Плиски, с нижегородским делом Коршунова, с делом Некрасова и «Арбат Престижем»?
Злобин: Я думаю, что не понимают. И не понимают по многим причинам. А что - в России понимают? Кто может объяснить американцам, что происходит? Откуда они могут взять информацию?
Соловьев: Я могу объяснить.
Злобин: Ну, вот надо этим заняться. Потому что... откуда взять информацию? Откуда взять документы?
Соловьев: Я тебе объясню, что там происходит - почему этим людям выбрана именно такая мера пресечения... И у американцев, как и у наших россиян, волосы встанут дыбом на всех местах… Ну, так рассказываю, что за этим стоит? Дело Бульбова. Генералу Бульбову инкриминируют деяния, за которые смешно держать в тюрьме. Но так как, на самом деле, генерал Бульбов занимался выявлением фактов коррупции, по поручению президента, в рядах ФСБ - известное дело об оперативном сопровождении в деле "Трех китов"... Так вот - это все месть и предупреждение. То есть, на самом деле, это перчатка, брошенная Патрушевым Черкесову. Потому что прокуратура, напомню, не настаивает на выбранной мере пресечения. Сторчак?
Злобин: Почему он в тюрьме-то?
Соловьев: Правильно. О чем и речь. Не волнуйся. Со Сторчаком тоже самое. Почему он в тюрьме? Потому что следственное управление, которое де-факто находится под контролем представителей ФСБ, пляшет уже под их дудку, а не является независимой структурой, как мне кажется.
Злобин: То есть считается, что этот человек представляет общественную опасность? Иначе, какой смысл помещать его в тюрьму?
Соловьев: Естественно. У нас все представляют общественную опасность, поэтому все в тюрьме. 99,7%.
Злобин: А в чем конкретно от этого человека общественная опасность?
Соловьев: Этого никто не сказал.
Злобин: Не, ну, прокуратура должна за этим следить.
Соловьев: Не должна. Прокуратура не требует его содержания под стражей. А Следственный комитет не может предоставить достаточных оснований. Но суд, где руководит госпожа Егорова, у которой муж занимает большие должности в ФСБ, хорошо понимает, что в реальности дело Бульбова - это война кланов. Где один клан, о котором я много тебе говорил, в лице Игоря Ивановича, Виктора Петровича, Николая Платоновича, бросает перчатку другому клану. Здесь они наехали на Черкесова. В деле Сторчака они наехали на Кудрина. В деле Некрасова, а вот это самое интересное…
Злобин: Подожди секундочку. Пусть люди наезжают, пусть кланы наезжают... есть конкретный юридический вопрос - почему эти люди сидят сейчас в тюрьме?
Соловьев: Не задавай детского вопроса.
Злобин: Нет, ты у меня спрашиваешь американскую реакцию. Так почему люди сидят в тюрьме?
Соловьев: Почему? В самом деле, если даже прокуратура не хочет, чтобы они сидели в тюрьме?
Злобин: Если прокуратура не хочет, если они не представляют общественной опасности...
Соловьев: Потому что у судьи Егоровой муж работает в ФСБ. И потому что у нас в стране торжество не закона, а нужности. Понятно? Потому что судья принимает решение в Российской Федерации, опираясь на закон и внутреннее убеждение. Так формулируется...
Злобин: А что такое внутреннее убеждение?
Соловьев: Молодец! Умница! Внутреннее убеждение - это и есть мужья, звонки, друзья.
Злобин: Нет, ну, подожди, тогда внутреннее убеждение может противоречить закону, практике…
Соловьев: Молодец, какой молодец! Умница!
Злобин: Внутреннее убеждение может стимулироваться каким-то образом?
Соловьев: Правильно! А дальше следующий вопрос. Например, господин Некрасов. Вот объясни мне, пожалуйста, - Некрасова как бы обвиняют в неуплате налогов?
Злобин: Да.
Соловьев: Компания «Арбат Престиж» - гигантская компания. Вдруг говорят, что на самом деле все это имеет отношение к схеме Росукрэнерго и в отсутствии отката кое-кому в кремлевской администрации. Но интересно другое. Некрасову говорят, что он купил товар у третьих компаний, а эти компании не заплатили НДС, поэтому Некрасов идет в тюрьму. На суд приходят люди, директора этих компаний, и говорят: «Мы заплатили». Мало того, против этих компаний никакого преследование нет. Против них дела не возбуждены. Хотя, они якобы не заплатили...
Злобин: Да, я понял, да.
Соловьев: Некрасов сидит в тюрьме.
Злобин: То есть даже, предположим, он не уплатил налоги... не за что его сажать в тюрьму.
Соловьев: Да, не он не уплатил.
Злобин: Почему все кончается тюрьмой?
Соловьев: Сейчас все тебе объясню. Дело Плиски. Белорус пришел сам, сказал: "Хочу дать показания" - по делу, где на самом деле идет перехват чекисткой группировкой аэропорта Домодедово. Его сажают в тюрьму. Зачем? Сейчас я тебе и это объясню. С Плиской встретилась жена. Дело в том, что достигнуто соглашение об изменении ему меры пресечения, о чем ей сообщило белорусское ФСБ, которое связалось с Патрушевым. Однако, они сначала сказали, что да, а потом написали письмо, что вряд ли... Значит, встретился с женой Плиски. А жена говорит: «Я его не узнаю. Ощущение, что его опаивают психотропными средствами. Ощущение, что с ним ведут работу». При этом ведут тонкую работу следователь Сойников и прочие. Что они делают? Они не дают ему возможность встретиться с его адвокатом. Как? Очень просто. Адвокат записывается. А там живая очередь. Раз... - в этот день не успел. Второй момент. Записался, подходит, а его выдергивают, например, на допрос. Он идет на допрос, а ему говорят: «Ой, Вы знаете, мы передумали». Таким образом, создаются условия, при которых адвоката несколько недель не допускают к подследственному. При этом Плиске говорят: «Ну, вот видишь? Ты съездил, показания дал, теперь тебя все бросили. Откажись от этих адвокатов, они плохие. Мы тебя вытащим. Признание напиши, оговори себя, и все будет нормально, мы тебя вытащим». При этом он не может проверить - что ж такое происходит? Только не надо мне говорить, что в Америке это стало бы громким общественным делом. Что стали бы говорить, будто в наших тюрьмах реально пытают. Что мне бы сейчас говорили про Алексаняна. Вот не надо только мне этих глупостей. Поэтому надо Бульбова, Сторчака, Некрасова, Плиску держать в тюрьме. Потому что там чекисты могут на них давить.
Злобин: Тогда в тюрьме может оказаться любой, кто окажется под подозрением, так сказать?
Соловьев: Любой задержанный окажется в тюрьме.
Злобин: Нет, любой человек может быть арестован, потому что у кого-то возникнут интересы его подержать в тюрьме, не допустить к адвокатам.
Соловьев: Молодец. Например, ты пошел в ресторан, заплатил по счету, а ресторан не заплатил налог - тебя можно как Некрасова арестовать.
Злобин: Как сообщника, да. Причем ресторан будет продолжать функционировать.
Соловьев: К нему никаких вопросов нет.
Злобин: Нет, ну это какая-то дикая система. Если это называется торжеством закона…
Соловьев: Это называется российское правосудие, которым управляют Каланда, Боев, Высоцкий... нет, не сами, а выполняя указания Виктора Петровича Иванова со товарищи.
Злобин: То есть, это… они что, противоречат тому, что предложил Медведев, по поводу становления власти закона и борьбы с правовым нигилизмом, что ли?
Соловьев: Нет, они просто и есть закон.
Злобин: Нет, нет, люди законом быть не могут, тогда это диктатура, это авторитарное государство.
Соловьев: Коля, ну что ты...
Злобин: Когда люди действуют по внутренним убеждениям. Мы только что…
Соловьев: Коля, ну что ты... Скажи, а кто-нибудь задал вопрос - почему 9-й и 10-й апелляционные суды все упакованы людьми с Дальнего Востока, знакомыми Каланды? Почему он лично упаковал? Ты не задавал вопрос, как так случилось, что он с женой снимал им квартиры? Где-нибудь в Америке это было бы возможно?
Злобин: Да нет, ну что ты, о чем… это…
Соловьев: А где-нибудь возможно, что человек - генерал-полковник, замминистра миграционной службы постоянно в судах торчит, занимаясь чем угодно, кроме своей работы?
Злобин: Я не очень понимаю, а что суды выстроены в иерархию в России? Суды низших инстанций слушают чиновников судов высших инстанций?
Соловьев: Нет, они все слушают чиновников администрации Президента.
Злобин: Тогда где же эта независимость суда, где же вообще самый основополагающий принцип демократии…
Соловьев: Где независимость суда?
Злобин: Да.
Соловьев: Четыре часа лета из Москвы, только не в сторону Урала.
Злобин: На Запад, да?
Соловьев: На Запад.
Злобин: Тогда что в этой стране можно вообще… Что делать то?
Соловьев: Что делать?
Злобин: Вот что делать, если на тебя наехали? К Соловьеву звонить?
Соловьев: Да, бесполезно. Нет, я, конечно, расскажу, но только меру пресечения не изменят, даже если прокуратура будет против. Но суд все за тебя решит. К примеру, мне присылают вопрос: «Владимир, а вы спросите об этом Барщевского, он же представитель Правительства во всех высших судах». Я вам тогда вот что скажу, - я не только Барщевского спрошу, я хочу послать свои запросы в Общественную Палату, по поводу таких странных судебных решений, насколько это законно и насколько это не законно? Я хочу узнать мнение господина Кучерены, мнение господина Барщевского, мнение господина Астахова, мнение господина Падвы, мнение господина Резника - всех видных российских адвокатов. Я хочу знать, вот то, что делают с Плиской, что делают с Некрасовым, что делают с Бульбовым, что делают со Сторчаком, - насколько это соответствует нормам Российского законодательства?
Злобин: И их внутренним убеждениям.
Соловьев: Каланды, Боева, Высоцкого? Их внутренние убеждения звенят златом.
Владимир Соловьев
Обсуждение статьи:
Блог Владимира Соловьева
Блог 2 - зеркало на LiveInternet
Блог 3 - зеркало на LiveJournal
http://treli.ru/newstext.mhtml?Part=15&PubID=14281?from=mg
Соловьев: Я могу объяснить.
Злобин: Ну, вот надо этим заняться. Потому что... откуда взять информацию? Откуда взять документы?
Соловьев: Я тебе объясню, что там происходит - почему этим людям выбрана именно такая мера пресечения... И у американцев, как и у наших россиян, волосы встанут дыбом на всех местах… Ну, так рассказываю, что за этим стоит? Дело Бульбова. Генералу Бульбову инкриминируют деяния, за которые смешно держать в тюрьме. Но так как, на самом деле, генерал Бульбов занимался выявлением фактов коррупции, по поручению президента, в рядах ФСБ - известное дело об оперативном сопровождении в деле "Трех китов"... Так вот - это все месть и предупреждение. То есть, на самом деле, это перчатка, брошенная Патрушевым Черкесову. Потому что прокуратура, напомню, не настаивает на выбранной мере пресечения. Сторчак?
Злобин: Почему он в тюрьме-то?
Соловьев: Правильно. О чем и речь. Не волнуйся. Со Сторчаком тоже самое. Почему он в тюрьме? Потому что следственное управление, которое де-факто находится под контролем представителей ФСБ, пляшет уже под их дудку, а не является независимой структурой, как мне кажется.
Злобин: То есть считается, что этот человек представляет общественную опасность? Иначе, какой смысл помещать его в тюрьму?
Соловьев: Естественно. У нас все представляют общественную опасность, поэтому все в тюрьме. 99,7%.
Злобин: А в чем конкретно от этого человека общественная опасность?
Соловьев: Этого никто не сказал.
Злобин: Не, ну, прокуратура должна за этим следить.
Соловьев: Не должна. Прокуратура не требует его содержания под стражей. А Следственный комитет не может предоставить достаточных оснований. Но суд, где руководит госпожа Егорова, у которой муж занимает большие должности в ФСБ, хорошо понимает, что в реальности дело Бульбова - это война кланов. Где один клан, о котором я много тебе говорил, в лице Игоря Ивановича, Виктора Петровича, Николая Платоновича, бросает перчатку другому клану. Здесь они наехали на Черкесова. В деле Сторчака они наехали на Кудрина. В деле Некрасова, а вот это самое интересное…
Злобин: Подожди секундочку. Пусть люди наезжают, пусть кланы наезжают... есть конкретный юридический вопрос - почему эти люди сидят сейчас в тюрьме?
Соловьев: Не задавай детского вопроса.
Злобин: Нет, ты у меня спрашиваешь американскую реакцию. Так почему люди сидят в тюрьме?
Соловьев: Почему? В самом деле, если даже прокуратура не хочет, чтобы они сидели в тюрьме?
Злобин: Если прокуратура не хочет, если они не представляют общественной опасности...
Соловьев: Потому что у судьи Егоровой муж работает в ФСБ. И потому что у нас в стране торжество не закона, а нужности. Понятно? Потому что судья принимает решение в Российской Федерации, опираясь на закон и внутреннее убеждение. Так формулируется...
Злобин: А что такое внутреннее убеждение?
Соловьев: Молодец! Умница! Внутреннее убеждение - это и есть мужья, звонки, друзья.
Злобин: Нет, ну, подожди, тогда внутреннее убеждение может противоречить закону, практике…
Соловьев: Молодец, какой молодец! Умница!
Злобин: Внутреннее убеждение может стимулироваться каким-то образом?
Соловьев: Правильно! А дальше следующий вопрос. Например, господин Некрасов. Вот объясни мне, пожалуйста, - Некрасова как бы обвиняют в неуплате налогов?
Злобин: Да.
Соловьев: Компания «Арбат Престиж» - гигантская компания. Вдруг говорят, что на самом деле все это имеет отношение к схеме Росукрэнерго и в отсутствии отката кое-кому в кремлевской администрации. Но интересно другое. Некрасову говорят, что он купил товар у третьих компаний, а эти компании не заплатили НДС, поэтому Некрасов идет в тюрьму. На суд приходят люди, директора этих компаний, и говорят: «Мы заплатили». Мало того, против этих компаний никакого преследование нет. Против них дела не возбуждены. Хотя, они якобы не заплатили...
Злобин: Да, я понял, да.
Соловьев: Некрасов сидит в тюрьме.
Злобин: То есть даже, предположим, он не уплатил налоги... не за что его сажать в тюрьму.
Соловьев: Да, не он не уплатил.
Злобин: Почему все кончается тюрьмой?
Соловьев: Сейчас все тебе объясню. Дело Плиски. Белорус пришел сам, сказал: "Хочу дать показания" - по делу, где на самом деле идет перехват чекисткой группировкой аэропорта Домодедово. Его сажают в тюрьму. Зачем? Сейчас я тебе и это объясню. С Плиской встретилась жена. Дело в том, что достигнуто соглашение об изменении ему меры пресечения, о чем ей сообщило белорусское ФСБ, которое связалось с Патрушевым. Однако, они сначала сказали, что да, а потом написали письмо, что вряд ли... Значит, встретился с женой Плиски. А жена говорит: «Я его не узнаю. Ощущение, что его опаивают психотропными средствами. Ощущение, что с ним ведут работу». При этом ведут тонкую работу следователь Сойников и прочие. Что они делают? Они не дают ему возможность встретиться с его адвокатом. Как? Очень просто. Адвокат записывается. А там живая очередь. Раз... - в этот день не успел. Второй момент. Записался, подходит, а его выдергивают, например, на допрос. Он идет на допрос, а ему говорят: «Ой, Вы знаете, мы передумали». Таким образом, создаются условия, при которых адвоката несколько недель не допускают к подследственному. При этом Плиске говорят: «Ну, вот видишь? Ты съездил, показания дал, теперь тебя все бросили. Откажись от этих адвокатов, они плохие. Мы тебя вытащим. Признание напиши, оговори себя, и все будет нормально, мы тебя вытащим». При этом он не может проверить - что ж такое происходит? Только не надо мне говорить, что в Америке это стало бы громким общественным делом. Что стали бы говорить, будто в наших тюрьмах реально пытают. Что мне бы сейчас говорили про Алексаняна. Вот не надо только мне этих глупостей. Поэтому надо Бульбова, Сторчака, Некрасова, Плиску держать в тюрьме. Потому что там чекисты могут на них давить.
Злобин: Тогда в тюрьме может оказаться любой, кто окажется под подозрением, так сказать?
Соловьев: Любой задержанный окажется в тюрьме.
Злобин: Нет, любой человек может быть арестован, потому что у кого-то возникнут интересы его подержать в тюрьме, не допустить к адвокатам.
Соловьев: Молодец. Например, ты пошел в ресторан, заплатил по счету, а ресторан не заплатил налог - тебя можно как Некрасова арестовать.
Злобин: Как сообщника, да. Причем ресторан будет продолжать функционировать.
Соловьев: К нему никаких вопросов нет.
Злобин: Нет, ну это какая-то дикая система. Если это называется торжеством закона…
Соловьев: Это называется российское правосудие, которым управляют Каланда, Боев, Высоцкий... нет, не сами, а выполняя указания Виктора Петровича Иванова со товарищи.
Злобин: То есть, это… они что, противоречат тому, что предложил Медведев, по поводу становления власти закона и борьбы с правовым нигилизмом, что ли?
Соловьев: Нет, они просто и есть закон.
Злобин: Нет, нет, люди законом быть не могут, тогда это диктатура, это авторитарное государство.
Соловьев: Коля, ну что ты...
Злобин: Когда люди действуют по внутренним убеждениям. Мы только что…
Соловьев: Коля, ну что ты... Скажи, а кто-нибудь задал вопрос - почему 9-й и 10-й апелляционные суды все упакованы людьми с Дальнего Востока, знакомыми Каланды? Почему он лично упаковал? Ты не задавал вопрос, как так случилось, что он с женой снимал им квартиры? Где-нибудь в Америке это было бы возможно?
Злобин: Да нет, ну что ты, о чем… это…
Соловьев: А где-нибудь возможно, что человек - генерал-полковник, замминистра миграционной службы постоянно в судах торчит, занимаясь чем угодно, кроме своей работы?
Злобин: Я не очень понимаю, а что суды выстроены в иерархию в России? Суды низших инстанций слушают чиновников судов высших инстанций?
Соловьев: Нет, они все слушают чиновников администрации Президента.
Злобин: Тогда где же эта независимость суда, где же вообще самый основополагающий принцип демократии…
Соловьев: Где независимость суда?
Злобин: Да.
Соловьев: Четыре часа лета из Москвы, только не в сторону Урала.
Злобин: На Запад, да?
Соловьев: На Запад.
Злобин: Тогда что в этой стране можно вообще… Что делать то?
Соловьев: Что делать?
Злобин: Вот что делать, если на тебя наехали? К Соловьеву звонить?
Соловьев: Да, бесполезно. Нет, я, конечно, расскажу, но только меру пресечения не изменят, даже если прокуратура будет против. Но суд все за тебя решит. К примеру, мне присылают вопрос: «Владимир, а вы спросите об этом Барщевского, он же представитель Правительства во всех высших судах». Я вам тогда вот что скажу, - я не только Барщевского спрошу, я хочу послать свои запросы в Общественную Палату, по поводу таких странных судебных решений, насколько это законно и насколько это не законно? Я хочу узнать мнение господина Кучерены, мнение господина Барщевского, мнение господина Астахова, мнение господина Падвы, мнение господина Резника - всех видных российских адвокатов. Я хочу знать, вот то, что делают с Плиской, что делают с Некрасовым, что делают с Бульбовым, что делают со Сторчаком, - насколько это соответствует нормам Российского законодательства?
Злобин: И их внутренним убеждениям.
Соловьев: Каланды, Боева, Высоцкого? Их внутренние убеждения звенят златом.
Владимир Соловьев
Обсуждение статьи:
Блог Владимира Соловьева
Блог 2 - зеркало на LiveInternet
Блог 3 - зеркало на LiveJournal
http://treli.ru/newstext.mhtml?Part=15&PubID=14281?from=mg
